На Западе предложение бизнесу в сфере онлайн-обучения создают университеты. Россия выбирает иной путь: такие проекты в основном реализуют компании — крупные работодатели.
Сегмент цифровых образовательных услуг уже несколько лет остается одним изнаиболее быстрорастущих намировом рынке. Согласно прошлогоднему исследованию консалтинговой компании J’son & Partners, начиная с2012 года онприрастает на23% вгод. Его доля вобщем рынке образовательных услуг по-прежнему невелика (менее 3%), нов перспективах цифрового образования мало кто сомневается.
Это касается нетолько технических специальностей, где онлайн-курсы уже давно серьезно конкурируют склассическими методиками преподавания, нои бизнеса. «Бизнес-образование обречено уходить вонлайн хотябы потому, что востребованных топовых экспертов нехватит навсех желающих учиться вочной форме»,— считает руководитель онлайн-университета «Нетология» Алексей Полехин.
Международные образовательные платформы начали массово появляться в2012 году, когда возникли крупнейшие изнынешних игроков— Coursera, edX иUdacity. ВРоссию новшество пришло год спустя. «Динамика рынка онлайн-образования вобласти бизнеса по-прежнему высокая,— говорит Алексей Полехин.— Каждый день рождаются новые проекты. Вусловиях роста цифровой среды увеличивается дефицит кадров, ибизнес-образование становится все более востребованным». Такой оптимизм может оказаться преждевременным: вРоссии онлайн-образование столкнулось смножеством проблем.
Патологическая недоверчивость
Первая изних— монетизация проектов. Существует три основных формы монетизации для образовательных онлайн-платформ: продажа цифрового контента, рекламы исотрудничество срекрутерами. Согласно исследованию J’son & Partners, средний чек для набора курсов сейчас составляет $200–500, курса— до$100, отдельного ролика— до$10, подписки нафиксированный период— $20–25 вмесяц.
Кроме того, даже бесплатные платформы могут зарабатывать напродаже сертификатов опрохождении курса ($50–80) иразного рода дополнительных услугах— проверке заданий иконсультациях ($100–300). «Интернет-реклама— классический способ существования любых онлайн-проектов, авот сотрудничество срекрутерами пока только набирает силу,— говорит экс-директор департамента исследований иобразования вкомпании Mail.Ru Group Дмитрий Волошин.— Это очень перспективный вариант монетизации: онлайн-проекты хранят массу полезной информации посвоим пользователям, иони могут предлагать работодателямтех, кто для них интересен».
Ноэти схемы, работающие зарубежом, вРоссии забуксовали. «Во всем мире курсы покупают нетолькоте, кто хочет получить работу, ноите, кто желает сохранить нынешнюю: всвязи сновыми технологиями ивозрастающей конкуренцией возможность овладеть новыми навыками становится жизненной необходимостью»,— говорит Дмитрий Волошин.
ВРоссии образовательные платформы востребованы, посути, узким слоем молодежи. «За рубежом доверие конлайн-обучению выше, чем унас,— говорит Андрей Веселов, основатель платформы B2B Basis, продающей курсы итренинги поряду бизнес-специальностей.— Унас наиболее платежеспособная аудитория— 25–45лет. Люди ввозрасте 35–45 лет даже традиционные живые курсы покупают впять раз хуже, чем молодое поколение».
Вцелом, пословам Веселова, увсех игроков конверсия врегистрацию навебинары занесколько лет упала втри раза, впосещение— еще вдва-три раза. Отток желающих купить вебинары усилился ииз-за появления live-трансляций всоцсетях. Пессимизм основателя B2B Basis вполне объясним: платформа изначально рассматривалась как коммерческий проект, нопока что большинство онлайн-проектов смассовыми открытыми курсами неокупаются изависят либо отподдержки государства, либо отчастных инвестиций.
Что касается интереса работодателей квыпускникам онлайн-университетов, тотут сохраняется тоже самое недоверие— для большинства компаний любые сертификаты сколь угодно известных образовательных платформ незначат ничего: имподавай диплом традиционного вуза. «Тут, конечно, невсе однозначно. Например, вIT-компаниях давно уже смотрят нена бумажки, анато, над какими проектами программист работал, скем онзнаком, какими языками владеет. Ноесли, например, речь идет обэкономистах, тосохраняется косность: важны дипломы ипрочие формальные подтверждения квалификации, которые могут ничего неговорить ореальных способностях инавыках»,— объясняет Волошин.
Корпоративный интерес
Причина проблем смонетизацией вомногом втом, что вРоссии несуществует государственных стандартов для онлайн-образования. Помнению Дмитрия Волошина, ихвыработка— самое полезное, что государство моглобы сделать вэтой области. «Ни вкоем случае ненужно создавать какие-то государственные платформы: унасуже, например, существует «Универсариум»— продукт мирового уровня,— говорит эксперт.— Авот чем государство должно заняться, так это разработкой юридической базы для онлайн-образования ипомощью впостроении системы независимой экспертизы качества курсов».
Другое препятствие напути распространения онлайн-образования— нежелание вузов сотрудничать собразовательными платформами. НаЗападе университеты воспринимают дистанционные курсы как способ увеличить свой авторитет иизвестность. Отечественные университеты зачастую воспринимают онлайн-образование как модную блажь— отсутствует культура производства цифрового контента.
Однако тот факт, что университеты унас встране непревратились вглавных участников построения онлайн-образовательных платформ, нефатальное обстоятельство. «Парадигма рынка интернет-образования начала меняться: скорость реагирования состороны В2С иВ2В существенно выше, чем состороны традиционных вендоров— вузов,— говорит основатель игендиректор проекта дистанционного образования UNIWEB Александр Оганов.— Обороты набирает неформальное образование— рыночные вендоры, неаффилированные суниверситетскими брендами».
Сейчас уUNIWEB около 15тыс. слушателей, стабильно идут В2С-наборы напрограммы повышения квалификации ипрофессиональной переподготовки. Эксперты отмечают вцелом рост спроса наудаленное обучение. Даже всфере онлайн-образования Россия выбрала свой путь: оно активно создается неуниверситетами, акомпаниями. «Основным стимулом рыночного роста становится интерес состороны главного потребителя бизнес-образования— работодателя,— говорит Оганов.— Все больше внимания уделяется альтернативным характеристикам образовательного продукта, таким как квалификация преподавателя, скорость получения знаний инавыков, технологизация ииндивидуализация, практико-ориентированность, цена. Стартапы иустоявшиеся игроки начинают частично отъедать существующее предложение, частично создавать новую поляну как нарынкеB2B, так ина рынке B2 °C».
Отношение кэтому нестандартному пути уэкспертов разное: Дмитрий Волошин, например, отмечает тенденцию кзамыканию онлайн-образования врамках корпоративных университетов, «только для своих». Это тупиковое направление, которое приведет кпоявлению множества закрытых платформ,— никакого выбора упользователя просто небудет, полагает эксперт.
Другие настроены более оптимистично. «В 2016 году унас было без малого пять тысяч выпускников, что вдва споловиной раза больше, чем в2015-м,— говорит Полехин.— Иэто без учета бесплатных программ обучения, сними счет идет надесятки тысяч выпускников».
Андрей Веселов также несчитает, что уонлайн-образования вРоссии нет будущего. «Мой прогноз: лет через десять уровень доверия конлайн-обучению вРоссии вырастет втри-четыре раза, итогда рынок онлайн-образования взорвется»,— уверен эксперт.